Сомов я с детства не то, что бы не любил, но был к ним, как-то равнодушен. Анциструсы стали исключением, и то, я эксплуатировал их исключительно в утилитарный целях. Но от судьбы, как говориться не уйдешь, и однажды в мою дверь раздался звонок. Это сосед снизу пришел просить меня взять его сомика к себе в аквариум, связи со срочной полугодовой командировкой в Африку.
Вообще-то я не испытывал особого желания нарушать идиллию моего декоративного аквариума, но по-соседски согласился посмотреть, кем именно меня хотят наградить. В аквариуме соседа я обнаружил меленького клариаса, остальных рыбок хозяин уже успел рассовать по знакомым. То ли интерьер соседского аквариума был таким оригинальным, то ли сам сом показался мне симпатичным, одним словом смотрелся он там очень интересно, и я согласился взять его на попечение.
К тому времени о клариасах мне было известно, что они прожорливы, быстро растут и ведут преимущественно ночной образ жизни. С хищниками сомы у меня не ассоциировались, поэтому я, не раздумывая, пустил его в общий 200-литровый аквариум, в котором, находились пять черных скалярий, анциструс, и красная шапочка, которую пришлось купить, исключительно по просьбе моей семилетней дочери.
На момент заселения в мой аквариум соседский клариас имел десятисантиметровую длину. Он сильно напоминал мне наших речных сомов, которых я в детстве ловил на кашу в ставке, краем заходившем на бабушкин участок. Ох, и вкусные были те сомы. Выловим, бывало трехкилограммового красавца с ребятами, а вечером, как первобытные люди жарим его на костре у шалаша.
Первую ночь сом провел спокойно. Наутро коллега по работе «обрадовал» меня, что клариасы способны проглотить все, что соотносится с размерами их пасти. Рисковать молодыми скаляриями я не стал, и в тот же день перевел их в соседний аквариум поменьше, где плавали живородящие. Красную шапочку я оставил клариасу для компании – уж слишком ее размеры казались внушительными.
Первый месяц все было относительно спокойно – сом ел, рос и много лежал, пульсируя всем телом в такт своему дыханию. Через некоторое время он начал уделять слишком много внимания красной шапочке, хотя она ни как не соотносилась с размерами его пасти. Он не давал ей покоя ни днем, ни ночью. Спать было невозможно – клариас, то и дело создавал всплески и шурудил камнями. Когда я включал свет, то находил красную шапочку бодрствующей и встревоженной. Еще бы, – думал я, – если даже мне не до сна, то, чего можно хотеть от золотой рыбки, которую ежесекундно пытаются проглотить, пусть даже не доросшей пока пастью.
Вскоре все это мне надоело, и красная шапочка была эвакуирована к своим старым знакомым – скаляриям, в соседний аквариум. Наконец-то наступит спокойствие, – наивно думал я, засыпая. Ночью сквозь сон я слышал какой-то звук, но не придал ему значения…
Каково же было мое удивление на утро, когда я увидел, как сом, все так же гоняется за красной шапочкой, но уже в соседнем аквариуме. Обе банки стояли рядом, но проемы их покровных стекол находились на противоположных концах, расстояние между которыми было более метра. Выходит клариас, мог попасть в соседний аквариум, только выпрыгнув из своего аквариума и преодолев, каким-то образом метровое расстояние, свалиться в маленький аквариум.
Быстро достаю с самой верхней полки рыбную энциклопедию и читаю: «Клариасы, живя в засушливом африканском климате, способны переползать от одного водоема к другому, и находиться вне водной среды более суток. Миграции совершают после захода солнца». Узнай бы я об этом раньше, все равно бы не поверил, что клариас сможет проделать весь этот нелегкий переход за красной шапочкой. Влюбился он в нее, что ли?
Источник: nemo.by
